Дима Бастраков написал отличный пост про «чеченизацию» русских. Только я, конечно, не стал бы это назвать «чеченизацией», несмотря на всю яркость и провокационность этого слова. Это обычная культура виктимности. В США культура, где каждому внушают то, что он стал жертвой, уже привела к ещё большей дискриминации: например, к эффекту Пенса, когда эйчары, боясь обвинений в домогательстве, избегают интервьюировать женщин. Дискурс заболевает и превращается в токсичную идеологию. А апогей любой идеологии — тоталитаризм. Начинается всё с чувств оскорблённых, затем перерастает в массовое возмущение или психологические травмы, затем в травлю, затем в поиск новых оскорблений, ещё большую травлю, понятие «микроагрессия» и, наконец, в цензуру. Если, конечно, этому всячески не будет мешать благословенная первая поправка.
Но это всё слишком банально и очевидно. Здесь интереснее другое. Дима написал о том, как в его университете о примитивности русского языка говорил студент-кореец и никто и не подумал возмутиться. И этот пример незасорённого идеологической чепухой сознания внезапно напомнил мне о детской психологии. Так в Америке считается, что секс подвергает девочек эксплуатации, единственная схема поведения, которой их учат — это поведение жертвы. Даже если в будущем их будет ждать положительный сексуальный опыт. Таким образом девочек заранее травматизируют.
Травматизация человека — это и есть самое яркое негативное проявление культуры виктимности. Появляется некая полиция нравов и постоянно внушает тебе: «ты — жертва», «тебя оскорбили», «тебя унизили». И не осознавая себя униженным и оскороблённым, ты им в итоге становишься.
Нет, Дима, русские становятся не брутальными чеченцами, вызывающими Гусейнова на ковёр, а травмированными обществом девочками, наивно отдающими своё хрупкое тельце в лапы государственного тоталитаризма.
Такой русский национализм мне не нужен.